«Всем известна знаменитая американская мечта — каждый может стать миллионером. Но более старинный английский вариант покруче будет — есть вероятность попасть во дворянство, а то и в лорды!» — пишет в своей книге «Что такое Великобритания» Андрей Остальский, главный редактор Русской службы Би-Би-си. Конечно же, как и американская, английская мечта не так-то просто достигается (на то она и мечта!), но шанс есть.

«Главный символ устройства британского общества предложил ещё француз Алексис де Токвиль — он объявил им губку, — пишет Андрей Остальский, — Эти «губки» работали на разных уровнях и в разных направлениях», «впитывая» в себя талантливых и способных людей из разных слоев и стран — именно такие могли попасть в английский высший класс. Как ни странно, но границы между социальными слоями в Англии более проницаемы, чем в других странах, но распахивают ворота только перед самыми способными, трудолюбивыми и энергичными.

Важнейшим «губочным» инструментом считаются английские грамматические школы. Андрей Остальский интересно про них рассказывает. Одаренные дети бедняков могут получить блестящее бесплатное образование в грамматических школах. Это образование в большинстве случаев гарантирует поступление в высшие университеты страны. «В грамматических школах работали лучшие педагоги, классы здесь были меньше, чем в обычных средних учебных заведениях. Но главное — другое. Особая атмосфера. Учителям не надо было отвлекаться на отстающих: таковых, если они все-таки выявлялись, быстренько исключали. В результате в классе престижным считалось не быть крутым, а хорошо учиться, возникала обстановка конкуренции. Да и просто элементарно общий, суммарный интеллектуальный уровень класса был чрезвычайно высок. Грамматические школы целенаправленно готовили элиту общества, при этом вылавливая, вычерпывая способных и стремящихся к знаниям детей из всех, даже самых нижних социальных слоев. Не тратя времени и сил на возню с неспособными, ленивыми и не желающими подчиняться строгой дисциплине».

В этой цитате о грамматических школах написано в прошедшем времени, но они есть и сейчас, просто в значительно меньшем количестве. Сейчас их осталось всего 164 по всей Англии — результат сокращения ради идеи равенства — уже не возможностей, а положения. «Дескать, все люди рождаются абсолютно равными и из любого, при правильном воспитании можно сделать гения, например, Моцарта». Но как показывает история, если уничтожить лучшее, худшее вряд ли подтянется до более высокого уровня. Надеюсь, что грамматические школы в Англии все-таки сохранятся.

Остановлюсь ещё на одном моменте, который мне показался любопытным в книге Андрея Остальского «Что такое Великобритания» и навёл на интересные мысли. В какой-то степени они тоже о том, как попасть в высшее общество — но то, которое ждёт нас в будущем.

Дизраэли считал, что в Англии существуют две нации, между которыми пропасть. «Если на протяжении многих поколений тщательно просеивать человеческий материал, отбирая лучших, способных и одаренных, поднимая их вверх по социальной лестнице, то что же останется внизу?» — пишет Остальский, — «На представителей низших классов просто больно смотреть. … Большинство из них — так называемые «диванные картофелины» (coach potatoes): люди-овощи, живущие перед телевизором, пьющие пиво гектолитрами, закусывающие гамбургерами и дешёвой китайщиной по праздникам».

Эти размышления Андрея Остальского напомнили мне о предостережениях современных ученых и историков, в частности, нейролингвиста, профессора Татьяны Черниговской и историка, автора бестселлеров Юваля Харари. Подобное разделение мы наблюдаем не только в Англии. И причины здесь не в многовековом отборе лучших, а в стремительной диджитализации нашего общества и человека в том числе. «Сейчас человечество переживает фундаментальную трансформацию: мы переезжаем из галактики Гуттенберга в галактику Цукерберга, из цивилизации текстов и системного мышления — в цивилизацию зрительных образов. Изменения в потреблении информации приводят к тому, что мы переживаем разделение мира не только на богатых и бедных, но и на умных и глупых», — говорит психиатр Андрей Курпатов.

Татьяна Черниговская обращает наше внимание на то, что «мы столкнулись с ситуацией, когда нужно быстро, без остановки, перерабатывать большие блоки информации. Для этого просто необходимо поверхностное чтение — сканирование по ключевым словам, умение читать по диагонали, определять, надо ли мне это вообще читать. Это такая система фильтров, без которой теперь не обойдешься. Другое дело, когда ты сидишь в имении и долго, медленно читаешь сонеты Шекспира — совершенно другая работа, для которой действительно нужно время, нужно медленное, многослойное чтение. Это разные процессы».

В итоге, по мнению Черниговской, вскоре произойдёт (или уже происходит) разделение на тех, кто будет уметь читать сложную литературу, и тех, кто читает вывески, кто таким клиповым образом хватает информацию из интернета. Пропасть между этими людьми будет раздвигаться все больше и больше. Вскоре она станет даже шире, чем пропасть между сапиенсами и неандертальцами, считает Юваль Харари. И тут, мне кажется, важно задуматься, по какую сторону этой пропасти хотим оказаться мы?