Страх перед властью и мощью подсознания никогда не давал людям покоя. Философы разных эпох размышляли над тем, почему внутренний монстр так манит нас, как укротить и подчинить его, как завладеть его силой. Шесть американских студентов из «Тайной истории» Донны Тартт решили поиграть с этой необузданной стихией, и она как ураган смела их жизни. А начиналось всё довольно безоблачно…

Молодые люди выбрали редкую в их колледже специализацию — древнегреческую классическую филологию, обучение в рамках которой мало походило на обычный образовательный процесс — оно было построено скорее как диалоги Сократа с учениками. Погрузившись с головой в древнегреческий язык, культуру, литературу, историю, философию, неокрепшие умы потеряли связь с реальностью и посягнули на территорию бессознательного — царство древних богов и губительных страстей.

Устоять было сложно. «Нам нелегко признаться в этом, но именно мысль об утрате контроля больше всего притягивает людей, привыкших постоянно себя контролировать, людей, подобных нам самим. … Что может быть более ужасающим и прекрасным для духа, подобного греческому или нашему, чем всецело утратить власть над собой? На мгновение сбросить оковы бытия, превратить в груду осколков наше случайное, смертное «я». Помните, как Еврипид описывает менад? Голова запрокинута назад, горло обращено к звёздам, «как лань играет, радуясь роскошной зелени лугов» (Еврипид. Вакханки. Перевод Ф. Зелинского). Быть абсолютно свободным… Петь, кричать, танцевать босиком в полуночной чаще — без малейшего представления о смерти, подобно зверям».

Соблазн перестать быть собой, освободиться от власти контролирующего сознания, выйти далеко за его пределы, пусть даже на краткий миг, очень велик. Выпустить губительные страсти в едином порыве. Отдаться бессознательному, когда личность замещается чем-то иным и под «иным» подразумевается нечто неподвластное смерти. Нечто нечеловеческое. «Пусть Бог поглотит нас, растворит нас в себе, разорвёт наши кости, как нитку бус. И затем выплюнет нас возрожденными».

Древние «греки … не слишком сильно отличались от нас. Они были в высшей степени цивилизованны, придерживались сложной и довольно строгой системы норм и правил». А любая цивилизация, как вы знаете, строится на целенаправленном подавлении первобытных, животных начал, которые скрываются в бомбоубежище бессознательного.

Однако клетка-запрет не самый эффективный инструмент для этого: «…игнорировать существование иррационального опасно. Чем более развит человек, чем больше он нуждается в определённом русле, куда бы он мог направлять те животные побуждения, над которыми так упорно стремиться одержать верх. В противном случае эти и без того мощные силы будут лишь копиться и крепнуть, пока наконец не вырвутся наружу — и окажутся тем разрушительнее, чем дольше их сдерживали. Противостоять им зачастую неспособна никакая воля». Древние греки «часто впадали в дикое массовое исступление: буйство, видения, пляски, резня. … Необузданные эмоции, варварство, мрак. …»

Что же делать? И игнорировать нельзя, и выпустить опасно. «… любая генетически встроенная в нас сила нуждается в облагораживании, — пишет клинический психолог Юлия Лапина в своей книге «Тело, еда, секс и тревога». — Возьмём, к примеру, аппетит: ведь мы не хватаем сырую еду руками — пищевые ритуалы максимально цивилизованны, для еды существует определенное место, время и приборы (ложки, вилки, ножи — как посредники между человеком и продуктом). Сексуальный инстинкт также нужно окультуривать: мы должны уметь откладывать желания до определенного момента. Нет торможения — нет цивилизации. В этом и была суть идеи Фрейда о различных этапах научения в торможении: оральная стадия (мы учимся не кричать, как дети, когда голодны, а ждать еду), анальная (ребенок учится откладывать свои потребности дефекации до туалета) и генитальная — понимание, что удовлетворению сексуальных желаний есть определенное время и место. Тот, у кого не получается так или иначе пройти эти этапы, имеет серьезные социальные проблемы-последствия.

… Чем дальше развивается цивилизация, тем больше требуется навыков торможения. Без них не было бы коллективного труда, частной собственности, мирных времен, комфорта и процессов, которые освобождают нам время. Человечество, несомненно, научилось сублимировать энергию войн в другие форматы соперничества (спорт, политика, конфликты в интернете). Но это здоровая сублимация: если у вас есть импульс и желание резать людей, но вы облагородили их, став хирургом, — хороший пример торможения в действии (шутка). Торможение трудно осуществлять только вначале (хотя опять же генетически все осваивают этот навык по-разному)».

Именно торможение отличает людей от диких животных. Интересно, что «Адам и Ева в первую очередь нарушили заповедь поста (не вкушать плод до определенного времени), который по сути своей — тренировка торможения, а именно оно … должно было превратить нас в подобие Бога.

… Есть люди, в чьем сознании, благодаря генетике и среде обитания, построена прочная стена, защищающая их от ада бессознательного. И есть те, у кого по разным причинам в этой стене зияют дыры. … Если не тренировать в себе стоп-процессы, они настолько ослабнут, что любой внешний фактор сможет выбить предохранительный клапан и спровоцировать нежелательное поведение» (Юлия Лапина, «Тело, еда, секс и тревога»).

А что, если кто-то решит сознательно выпустить зверя, поддавшись искушению как древние греки «сбросить оковы когнитивного восприятия, подняться над суетным и преходящим» и без остатка утратить эго, которое порой делает нас такими несчастными? Ответ на этот вопрос вы найдете в книге Донны Тартт «Тайная история» — героям романа пришлось заплатить за свой опыт немалую цену. То, что они приняли «за безопасную болванку (тихий всплеск, мгновенное погружение и снова невозмутимая темная гладь), оказалось глубинной бомбой, внезапно рванувшей под зеркальной поверхностью, и отголоски этого взрыва, кажется, не затихли до сих пор».

Неужели оно того стоило? Решать вам. И все-таки хорошо, что этот затягивающий в бездну и такой поучительный опыт мы — читатели проживаем не в реальности, а на страницах увлекательного детектива, от которого просто невозможно оторваться.