Париж, светская жизнь, мода, кино, фантастическая карьера — сейчас Карина Добротворская живет на Марсовом поле и, каждый раз выходя из своего дома, видит Эйфелеву башню. Она успешный издатель глянца (Vogue, Tatler, Allure), мама двоих детей, красивая, стильная женщина, писатель. Но это все сейчас.

Раньше у неё была совсем другая реальность. История из ее книги “Кто-нибудь видел мою девчонку?” началась в Питере в конце 80-х, когда Карина Закс была студенткой театрального института. Сергей Добротворский читал у них лекции по истории кино. Гениальный критик, самый одарённый аспирант, золотой мальчик, которого с восторженным придыханием называли гением. Он говорил, что “прежде чем научить, надо влюбить в себя”. И он влюблял. Уж он то знал, что хорошая лекция — как секс. Он заставлял чувствовать, что мысль — это сексуально, мозги — это сексуально, правильно составленные факты — это сексуально. Он наслаждался траекторией собственной мысли.

Ему было 27, ей — 19. Она не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное. Она всегда верила только в результат, сам процесс ее не волновал. Но с его любительского спектакля вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную гением. Он стал самой сильной ее любовью и болью. Дико умный, с красивым, слегка надменным, подвижным лицом — электричество текло между ними, не отключаясь, но это был не столько чувственный, сколько интеллектуальный заряд. Они никак не могли наговориться, смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, вырывая их друг у друга.

Жизнь с ним была наполнена пульсирующей любовью огромной силы, но и такой же невероятной болью. Алкоголь, а позже и наркотики меняли его личность до неузнаваемости, делали жестоким, резким, почти агрессивным. Оборотень, Волк, Чужой — когда он срывался, жизнь для неё оборачивалась кошмаром. Саморазрушающий гибельный вектор, которому он следовал, уничтожал не только его, но и ее.

Через шесть лет она ушла: “Я почувствовала, что укротить тебя не получится — рано или поздно ласковый и нежный зверь набросится на хозяина… Ты в любой момент рухнешь в пропасть и утянешь меня за собой. Я эту пропасть чувствовала кожей”. Ей, уставшей от постоянного ощущения опасной жизни, хотелось надежности, незыблемости и благополучия. Ей хотелось настоящей семьи с воскресными обедами, традициями, детьми — уверенности в завтрашнем дне.

Он потерял свою девчонку и не снял своё кино, не сделал ничего, достойного своего дара, был недостаточно честолюбив, слишком боялся совершить ошибку — так и не воплотился, не выдержал груза своего таланта и парализующей экзистенциальной тоски. В августе 1997 года, через 2 месяца после их развода, Сергей Добротворский погиб от передозировки героина.

Эта книга — письма Карины к первому мужу, написанные через семнадцать лет после его смерти (книга вышла в 2014 году). Бесконечно нежный, умный и откровенный диалог с любимым, которого больше нет. “Я сижу в своей огромной парижской квартире с окнами до пола и готова все на свете отдать, чтобы хоть на один день перенестись с тобой в нашу шестиметровую обшарпанную кухню. В той убогой хрущевке мы и вправду были счастливы”. Годы спустя все та же застывшая внутри боль и засохшие слезы. Семнадцать лет жизни в каком-то коконе — он умер, но не отпустил ее. Эти “100 писем к Серёже” — ее просьба о прощении, прощание с болью и надежда на то, что она снова сможет почувствовать себя живой.

Виктория Шилкина